Итак, дамы и господа, предупреждаю, что меня сегодняшнего вы, скорее всего не знаете, нет, не потому, что мы люди вообще мало что знаем, просто имя моё очень долго скрывалось. И вот про меня снимают фильм, и жанр более чем интересный, это как бы документалистика и вместе с тем художественная история, в которой возможна и доля вымысла, как вы понимаете. И вот эти многочисленные картины киношной суеты, бесконечные интервью с которых всё собственно и начинается.
«Когда я впервые его увидел», начинает режиссёр этой картины, «Он был в очень странном состоянии, говорил крайне не уверенно, спутано, колени нервно дрожали, он страдал провалами в памяти, а когда вспоминал самые болезненные моменты своей жизни, захлслуживался в длительных рыданиях, одним словом, работать было совсем невозможно, но найти актёра, который сыграл бы эту роль вместо него было тоже невозможно.» Здесь, как вы видите, внахлёст монтируется следующее интервью: «Наблюдать за ним в моменты его рассказов было просто ошеломляюще! Иногда волосы начинали шевелиться на руках, и никто не мог просчитать, кто появиться в кадре прямо сейчас!» это были слова оператора. «В процессе работы», это уже голос юриста, чьё присутствие на площадке было более чем необходимо, «Мы договорились о соблюдении одного главного правила: я официально дал ему обещание, что он не нанесёт себе вреда, честно сообщая обо всём совершённом в течении жизни, за что его могли бы осудить, и что всё рассказанное мы трактуем как художественный вымысел автора фильма.» А теперь внимание, сейчас будет говорить один из психологов, постоянно присутствующих на площадке: «Ясно одно – так мастерски притворяться не возможно, и это мы поняли в процессе работы, и это скажет вам любой квалифицированный специалист. Я лично тоже очень долго стоял на позиции скептицизма, но в процессе работы над фильмом, моё мнение координально изменилось, и сегодня я на сто процентов уверен – этот человек не играет, он действительно такой.»
И вот в кадр входят вооружённые полицейские, они патрулируют территорию университетского городка, где в течении последних восьми дней были похищены и изнасилованы три молодые женщины. Вот лицо первой жертвы 25-ти летней студентки: «Он был в перчатках и держал небольшой револьвер, время от времени глаза у него судорожно двигались из стороны в сторону. Изнасиловав меня, он сказал: «Если пойдёшь в полицию, не вздумай описывать мою внешность, увижу что-нибудь в газетах, пришлю к тебе ещё кого-нибудь.» А вот вторая жертва, 22 года: «У него был автоматический пистолет, на руках какие-то пятно, не грязь, не жир, а что-то вроде масляной краски, он много ругался, а после изнасилования, записал имена моих родственников и предупредил, что если я опознаю его, то все они пострадают от какого-то братства.» Третья жертва, 19 лет: «Я успела только припарковаться, открыла дверь, и он впихнул меня обратно в машину, приказал ехать в безлюдное место.»
И вот я уже сплю у себя дома, звонок в дверь
- Кто? –
- Пиццу заказывали? –
- Нет –
- Но мне дали этот адрес, вот фамилия, это вы? –
Я открываю дверь, - Нет, это не я –
На этих словах я разворачиваюсь и иду в комнату, и в это самое мгновение дуло пистолета утыкается в мой затылок, я замираю, щёлкают наручники, в дом влетают полицейские, кто-то прикладывает фотографию к моему лицу: «Точно он.» Меня усаживают в кресло и начинают обыск. «Револьвер!» кричит кто-то, выдвигая из-под дивана оружие. И вот весь город уже знает, что полиция поймала так называемого «университетского насильника», по коридорам тюрьмы уже идёт мой государственный защитник. «Они говорят, что я что-то сделал, но я ничего об этом не знаю», говорю я. «Так, послушай парень, возможно, ты не знаешь, что у этих стен везде есть уши, хочешь справедливого суда – держи рот на замке.» И вот я уже стою в свете лампы, и все потерпевшие одна за другой признают во мне своего насильника. И вот он мой обвинитель, непримиримый борец с насильниками, не проиграл ни одного дела, просмотрев материалы, он смеётся, как вы видите: «Дело можно считать закрытым, защитникам тут нечего делать.» На следующий день я пытаюсь покончить с собой, разбивая голову о стену камеры. «Мне кажется, ему не вынести суда», говорит мой адвокат, «Нужно показать его психиатру.» Тест на интеллект показывает, что мой IQ равен 68, но дикая депрессия, как утверждают психологи, снизила и этот, без того низкий, показатель. «Этот человек», говорят они, «страдает ярко-выраженным расстройством личности, причём до такой степени, что трудно вообще определить границы его я. Он слышит голоса, которые приказывают ему совершать те или иные действия, уверен, что эти голоса вышедших из преисподни чудовищ, и мы считаем, что он не может предстать перед судом, и настоятельно рекомендуем поместить его в больницу для исследования и лечения.»

Билл Миллиган

Прочитал начало этой книги - Киз Дэниел "Множественные умы Билли Миллигана". Уже с самого начала заинтересовала книга, сейчас скачиваю чтобы дочитать до конца.

http://www.youtube.com/watch?v=NF2mJ108004

Карапультук, я боюсь маньяков , проводи меня сегодня вечером до дома

И вот она первая беседа с психологом, меня вводят в комнату, как вы видите, в глазах детский страх и растерянность.
- Мне нужно задать вам несколько вопросов. –
Я молчу.
- Вы помните номер вашего социального обеспечения? –
Я долго думаю, рассматривая пол, стены, жестяную банку – пепельницу.
- Поймите, я пришла вам помочь, но вы тоже должны мне помочь, вы должны отвечать на мои вопросы. –
- Я не знаю. –
Психолог читает номер.
- Нет, это не мой номер. Может это номер Билли. –
- Минутку, а вы кто? –
- Я Дэвид. –
- Так, а где Билли? –
- Билли спит. –
- Где спит? –
Я подношу руку к груди в районе сердца.
- Здесь. –
- Хорошо, а можно поговорить с Билли? –
- Артур не разрешает. –
Психолог какое-то время растеряно смотрит на меня, мой голос, обороты речи очень похожи на детские.
- Сколько тебе лет, Дэвид? –
- Скоро будет 12, а пока 8. –
- А почему именно ты пришёл поговорить со мной? –
- Я не знаю. Кого-то ударили в тюрьме, и я вышел, чтобы взять боль. –
Я наклоняю голову, и глаза мои наполняются слезами.
Наследующий день, войдя в камеру, психолог не поверит своим глазам, перед ней будет сидеть совершенно другой человек.
- Привет, Дэвид. –
- Я не Дэвид. Я Кристофер. –
- Так, а где Дэвид? –
- Дэвид плохо себя ведёт. –
- А что случилось? –
- Ээ нет. Я не собираюсь ничего говорить, а то влетит как этому идиоту Дэвиду. –
- А сколько тебе лет, Кристофер? –
- Мне 13, а что? –
Психолог внимательно следит за моим лицом, «Должно быть хороший актёр», думает она. В третий визит её будет ожидать ещё один сюрприз, потом ещё и ещё.
- Слушайте, леди! Я не знаю, кто вы такая, и понятия не имею, что здесь происходит, и почему я вообще должен отвечать на ваши вопросы! –
- Разве ты не помнишь? Я твой защитник, и уже пять дней мы встречаемся с тобой по твоему делу. –
- Со мной?! Да я в первый раз вас вижу! –
И вот, выйдя из здания тюрьмы, психолог стоит, глядя на городскую суету. Её очень поражают проходящие мимо лица, потом она резко идёт к телефону, набирает номер: «Стив, послушай! Он не врёт, понимаешь?! Притворяться так искусно не возможно! Мы имеем дело с каким-то уникальным психозом!»
Итак, дорогие мои, сегодня я представляю вашему вниманию так называемую психогенную фугу, диссоциативное, как называют специалисты мой сегодняшний диагноз, шоу, классическое описание которого было сделано ещё в 1890 году американским учёным Уильямом Джеймсом. Диагноз этот характеризуется существованием внутри одного индивидуума двух или более совершенно независимых друг от друга личностей.
И вот, я опять сижу перед психологом, и из меня уже струиться что-то неуловимо-женское: красные щёки, руки слегка подрагивают, тихим голосом я говорю, что больше всего на свете я нуждаюсь в любви и ласки, и слёзы крупными горошинами текут по моим щекам. Психолог невольно садиться рядом, утирает их, потом Адалана, а на этот раз я представился именно так, сообщила, что тайком пишет стихи и не хочет ли она их послушать. «Итак, уже десять», думает психолог.
И вот, из окружной тюрьмы меня уже переводят в клинику, где начинается процесс исследования загадочного феномена. Основной формой лечения выбран, так называемый процесс знакомства всех персонажей со всеми остальными, то есть мне предлагают смотреть записи всех моих перевоплощений. И так я узнаю всех тех, кто меня на самом деле населяет.
Итак, дорогие мои, сегодня я человек, которому судьба уготовила чрезвычайно редкий тип душевного расстройства, и я прекрасно понимаю, что первое впечатление от увиденного – это, конечно же, недоверие, и, тем не менее, близкое знакомство с такими людьми однозначно очаровывает и более чем глубоко интригует, создаётся впечатление, что вы стоите перед великой загадкой природы, калейдоскопом игр, которым можно любоваться бесконечно, и, кажется, что своё лицо в этом мелькании форм показывает, чуть ли не сам Господь Бог. И мировое научное сообщество довольно долго будет держать это явление на дистанции, просто теряясь на какую полку интеллектуального постижения всё это положить, а сам диагноз будет включён в диагностический справочник психических расстройств только в 1980 году, но с этого момента только за 10 лет, в период с 80-го по 90-ые года количество зарегистрированных случаев и только на территории Соединенных Штатов достигнет 40000 человек.

- Скажи мне, как вы выходите на поверхность? Как вы делите территорию? –
- Нужно просто встать в пятно. –
- Какое пятно? –
- Это такое большое яркое пятно света, как от луча прожектора. Все мы находимся вокруг него, чаще всего спим. И кто встаёт в пятно, выходит в мир, и действует в нём от имени Билли. –
- А что происходит, когда ты не в пятне? –
- Ничего. Внутри просто пусто. И всё это похоже, как будто ты лежишь лицом вниз на прозрачном стекле, и смотришь сквозь него, а за стеклом какая-то бездонная глубина, что-то типа космоса. –
…
- Всё началось в четыре года. Я сижу в детской комнате, как вдруг вижу темноглазого мальчика, что возникает из ниоткуда, прямо напротив меня. Я подталкиваю к нему оловянного солдатика, он берёт его, кладёт в грузовик, и начинает катать взад-вперёд. Мы оба молчим, но даже молчать гораздо лучше, чем быть одному. –
…
- Однажды мой отчим взял меня на ферму, привёл в амбар и привязал к ручному плугу, потом запустил мотор, лопасти которого завращались в нескольких сантиметрах от меня. Я ужасно испугался. Отчим стал кричать, что если я пожалуюсь матери, то он закопает меня прямо здесь в амбаре, и скажет ей будто бы я убежал из дома. Потом он снял с меня штаны… Но мне уже было всё равно, я просто закрыл глаза и ушёл из круга, понимаете? А привязанным к мотору остался Денни, потом пришёл Дэвид и взял всю боль на себя, а потом пришёл Артур, которому вообще на всё глубоко нас… ну, в общем… закопал все воспоминания поглубже. –

Итак, дамы и господа, что же это такое, чёрт возьми? Загадка, угроза или может перспектива развития всего человечества? С точки зрения одних – гениальный человек, коэффициент интеллектуального развития которого в одно время показывает 68, в другое – 112, в третье – 149, и в какие данные верить, а в какие нет, как вы думаете? Исследования также показывают, что, находя контакт друг с другом, то есть осознаваясь, все личности могут составить сверходарённого индивида, которому просто не нужен отдых.
И вот мой психолог уже делает доклад на последнем заседании, после которого мне будет вынесен окончательный приговор. «А что собственно, « спрашивает она сидящих в зале профессоров и психиатров, «отличает от него нас всех? Разве мы не такие же как он: с одной стороны выглядим как нормальные – работаем, платим налоги, имеем семьи, с другой - более чем нарушаем закон, если знаем, что никто об этом не узнает, тираним членов своих семей, блуждаем в лабиринтах своих сокровенных фантазий, предаёмся мелким страстям, и даже извращениям? И разве нам подчас не разрывает в разные стороны два, три, а иногда и больше желаний, настроений или устремлений? И разве каждая из личностей моего подзащитного не выглядит на сто процентов нормальной как вы, как многие из тех, что идут, бегут, едут сейчас по улицам мировых столиц, и в глазах которых таятся всевозможные загнанные в подполье замыслы, которые рано или поздно обязательно выйдут на поверхность? И секунду назад мы одни, а через секунду, в зависимости от того как изменились обстоятельства, уже совершенно другие. И если все мы населяем такого персонажа, как Господь Бог, ну извините меня за такую метафору, то, может, пришло время посадить в психушку самого Господа? Ведь он никто иной, как самый первый мультиплет, создавший нас по образу и подобию своему.»
Итак, дамы и господа, сегодня я, как говорят, чума XXI века, человек с диагнозом самого Господа Бога, которого в 1991 году, после 10 лет интенсивного лечения, отпускают на свободу. С тех пор я безвыездно живу в Калифорнии, до сих пор оставаясь, по собственному признанию, абсолютно расщепленным, с одним только отличаем – все мои личности сегодня осознаны и мирно сосуществуют, позволяя мне, как утверждают врачи, под наблюдением которых я постоянно нахожусь, соединять несоединимое. Я успешно занимаюсь программированием, физикой, математикой, в 1999 пишу программу искусственного интеллекта с расширенными возможностями к общению, создал около дюжины веб-сайтов, постоянные работы в совете по защите прав ребёнка, тестирую собак на склонность к агрессии и насилию, издаю книги стихов, рисую, по словам моего адвоката, стены моего дома расписаны прекрасными фресками, математическими формулами, мистическими знаками. И когда мне говорят, что это чудесные работы, я смущённо произношу: «Я обязательно передам эти слова автору.»
Итак, дорогие мои, какое будущее готовит судьба человечеству? Одна из версий в том, что мир будущего – это мир таких людей как я сегодняшний, ведь на период 2000-2004 годов по подсчётам только в США ежегодно рождалось по 18000 детей с таким же диагнозом, и мечта великого Шекспира возопившего некогда: «Весь мир – театр, а люди в нём актёры, у каждого есть выходы, уходы, и каждый не одну играет роль» наконец-то сбудется. Но я очень надеюсь, что самый главный мультиплет, как водится создавший нас по образу и подобию своему, всё же поможет нам узнать всех, населяющих нас персонажей, и соединит их в гармонично-слаженные сознательности одного тела, готовые работать на созидание, а не на разрушение целого, хотя, может быть, и ему самому нужен, так называемый, психотерапевт? Но у вас у всех должны быть свои мнения на все эти счета, верно?

Я победил